* * *
Промёрзли песок и глина —
Ни ломиком, ни киркой;
Такая стоит холодина,
Угрюмый кругом непокой.
Все вымерзнет, все околеет:
И кустики, и цветы.
Бесснежьем природа болеет
Надежде людской вопреки.
Земная природа подвластна,
Ей тоже судьбина дана...
Не дай Бог, чтоб и у вас там
Бесснежной была зима.
* * *
Меня не ближнему судить,
И я других судить не вправе;
Оспорится земная правда,
Порвётся, как гнилая нить.
Кто прав — тот в холе не живёт,
Того оплёвывает сытый,
Тот в обывательское сито
Не просочится, не пройдёт.
Судить нас будут Небеса,
Там и споткнётся лицедейство,
Как ни хитри, и как ни бейся.
Точны там гирьки на весах.
* * *
Сегодня ты ещё живой,
А завтра — начисто прошедший;
К чему вчерашних листьев шелест?
Вчерашний ветер под горой?
Силен забвения закон,
Его никто не переменит.
Найдёт свою свободу пленник —
Не зря о ней мечтает он.
* * *
С земли и Небесное кажется близким,
Как луговые эти цветы,
Ты объяснить хочешь смутные блики
Неподдающейся высоты.
Мерой земною мерить не надо бы
Неизмеримость зазвёздных полей;
Самоуверенности надолбы
Ты от себя отбрось поскорей.
До солнца слетаешь, вернёшься обратно;
Пали титаны, а ты не титан.
Любит на солнце считать пятна
Самодовольный земной таракан.
* * *
Не думай, что ещё не скоро,
Что время есть ещё покаяться;
Как быстро солнце опускается,
За поворот уходит скорый.
Бояться надо - не успеть,
Бояться надо — задержаться;
Часы спасения промчатся —
Замёрзшего не обогреть.
* * *
Резко судьбой
Обрывается нить,
И никого в том
Не надо винить;
Жизнь нам даётся
Лишь напрокат;
Если рассвет есть —
Будет закат.
В нашей кончине
Глубокий скрыт смысл.
След на песке
Ветер вынужден смыть.
Нам не дано знать,
Что ждёт впереди.
Чаще на звёздное
Небо гляди.
* * *
Хлеб земной не годится для Неба,
От него плоти не отойти;
Мир зазвёздный высокий и недо-
него на земном пути.
Но приходит пора просветления,
И священным не кажется хлеб,
И потянет откуда-то тенью,
Жизнь покажется тесной, как хлев.
Значит, ты подбираешься к грани,
Значит, просится к свету душа,
И земного не надо ни грамма —
Для того, кто устал дышать.
* * *
Ты, как испуганная птица
Вспорхнула и умчалась вдаль;
Мне твой полет поспешный дан,
С ним не дано мне примириться.
Ты где-то упадёшь в траву,
Услышав чей-то зов упорный:
Совьёшь своё гнездо под корнем —
Тебя желания позовут.
Я буду долго чуда ждать,
Но только чуда не свершится:
Из сини не вернётся птица,
Чтобы мне щебет свой отдать.
* * *
К чинам желанием начинён,
Желаешь должности заметной,
Внимания со всех сторон,
И жизни броской, многоцветной, —
Льстецов, заискиваний ряд, —
Ты, на которых, взглянешь сталью;
И кресло мягкое под зад,
Под носом телефонов стаю?
Есть выше кресло, твёрже сталь,
Есть понастойчивее выпад;
И вот, однажды, может стать,
Тебя до сторожа повысят.
* * *
Чем более знаний
Мозг-жадина съел,
Тем больше тревогой
Отпущено стрел:
И дни быстротечней,
И тягостней грусть,
И многих вопросов
Добавится груз.
А может познание
Только во вред?
И это причина
Сборища бед?
Но я так хочу!
Но я так хочу!
И тянется сердце
К познания ручью.
О ТЩЕСЛАВИИ
Все верно, что кого заботит...
Коза любила похвалу, везде,
В хлеву и на балу,
И во дворе, и на работе.
Её хвала ждала кругом:
Какие чудненькие рожки!
Какая чёлка надо лбом!
Какие стройненькие ножки!
Ах, талия! — узка, узка!
А шерсть! — заморской лучше ткани...
А кто же ей рукоплескал?
Да козы и рукоплескали.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Спасибо.Очень понравилось, а это особенно:
Судить нас будут Небеса,
Там и споткнётся лицедейство,
Как ни хитри, и как ни бейся.
Точны там гирьки на весах.
Успехов в творчестве.
Поэт и еврейский язык - zaharur На вышеприведённой фотографии изображена одна из страниц записной книжки Александра Сергеевича Пушкина, взятая из книги «Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты». — 1935г.
В источнике есть фото и другой странички:
http://pushkin.niv.ru/pushkin/documents/yazyki-perevody/yazyki-perevody-006.htm
Изображения датированы самим Пушкиным 16 марта 1832 г.
В библиотеке Пушкина была книга по еврейскому языку: Hurwitz Hyman «The Elements of the Hebrew Language». London. 1829
Это проливает некоторый свет на то, откуда «солнце русской поэзии» стремилось, по крайней мере, по временам, почерпнуть живительную влагу для своего творчества :)
А как иначе? Выходит, и Пушкин не был бы в полной мере Пушкиным без обращения к этим истокам? Понятно также, что это никто никогда не собирался «собирать и публиковать». Ведь, во-первых, это корни творчества, а не его плоды, а, во-вторых, далеко не всем было бы приятно видеть в сердце русского поэта тяготение к чему-то еврейскому. Зачем наводить тень на ясное солнце? Уж лучше говорить о его арапских корнях. Это, по крайней мере, не стыдно и не помешает ему остаться подлинно русским светилом.
А, с другой стороны, как говорится, из песни слов не выкинешь, и всё тайное когда-либо соделывается явным… :) Конечно, это ещё ничего не доказывает, ведь скажет кто-нибудь: он и на французском писал, и что теперь? И всё же, любопытная деталь... Впрочем, абсолютно не важно, была ли в Пушкине еврейская кровь, или же нет. Гораздо важнее то, что в его записной книжке были такие страницы!