Кто много горя знал, потом начнёт писать,
Особенно страдавший в одиночку,
«За жизнь свою и боль» пытаясь рассказать,
Пусть и корявой, но правдивой строчкой.
И хоть не лёгок путь у каждого из них,
Но творчество всегда оптимистично! –
Они познали жизнь! Конечно не из книг,
А, стиснув зубы, выстрадали лично.
И стала жизнь для них дорогой в благодать!
Она теперь духовностью богата, –
Несёт для всех добро, чтоб щедро раздавать,
От утренней зари и до заката.
* * *
Я тоже трудно жил, ещё трудней служил
И лишь как зверь в загон попавший снова,
В бессилии рычал, а то и просто выл
От жизни таковой – без права слова …
Как мучилась душа! Да и сейчас болит,
Но боли очень разные бывают.
Я знаю! – Ими жизнь со мною говорит
И о грехах моих напоминает.
Теперь, когда «созрел», я не боюсь страдать!
Страданье – дар, что души оживляет,
А на пути прямом из мрака в благодать
Стать лучше и мудрее помогает.
Я мысленно брожу в годах минувших вновь
И радуюсь, что к Свету обратился!
А, познавая жизнь, я выстрадал любовь!
И мир духовный предо мной открылся.
С тех пор на всё вокруг по-новому смотрю
И чищу то, что память возвращает;
Пишу стихи, а в них с собою говорю, –
Порой поёт душа, порой рыдает …
Но в сердце, вместе с тем, вливается покой, –
Необычайно радостный, глубокий!
Ведь я живу в любви! А слабый голос свой
Излить стараюсь в искренние строки …
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
3) Жизнь за завесой (2002 г.) - Сергей Дегтярь Я писал стихи, а они были всего лишь на бумаге. Все мои знаки внимания были просто сознательно ею проигнорированы. Плитку шоколада она не захотела взять, сославшись на запрет в рационе питания, а моё участие в евангелизациях не приносило мне никаких плодов. Некоторые люди смотрели на нас (евангелистов) как на зомбированных церковью людей. Они жили другой жизнью от нас и им не интересны были одиночные странствующие проповедники.
Ирина Григорьева была особенной. Меня удивляли её настойчивые позиции в занимаемом служении евангелизации. Я понимал, что она самый удивительный человек и в то же время хотел, чтобы она была просто самой обыкновенной девушкой. Меня разделяла с ней служебная завеса. Она была поглощена своим служением, а я только искал как себя применить в жизни и церкви. Я понимал, что нужно служить Богу не только соответственно, не развлекаясь, но и видел, что она недоступна для меня. Поэтому в этом стихе я звал её приоткрыть завесу и снять покрывало. Я хотел, чтобы она увидела меня с моими чувствами по отношению к ней и пытался запечатлеть состояние моего к ней сердечного речевого диалога, выраженного на бумаге. Но, достучатся к ней мне всё никак не удавалось.
